ИНДЕЙЦЫ КРОУ


Роберт Лоуи







II. Родственные связи.


Несмотря на матриархат, существует сильная связь с отцом и его родственниками. Магическая Ворона был одним из наиболее выдающихся людей, которых я знал. В его детстве его отец (который фактически был дядей, он унаследовал мать мальчика от брата) поссорился с его матерью и развелся с ней. Как рассказывал Много Ястребов мальчик всегда вставал на сторону отца, даже вопреки желаниям матери. "Отец", - кричал он, - "я ужасно одинок". С отцом он ел, с ним он был все время. "Отец, не посылай меня домой в этот раз", - просил он. Такая привязанность могла сохраниться и до зрелых лет. Пятнистый Кролик был самым красивым среди Кроу, у него были лучшие из лошадей, и он жил дружески со своими родителями. Но однажды в стычке убили его отца. Тогда он начал раздавать лошадей, чтобы вступить в общество Бешеных Собак (p. 331): он хотел умереть. "Мой отец умер, я стану Бешеным Псом... Когда кто-то зовет своего отца, я пугаюсь, потому что у меня нет ни одного. Я очень хочу умереть и догнать моего отца".

С другой стороны, отец полон любви к детям. Когда человек просит о чем-либо другого, он говорит: "Ты любишь своих детей", то есть "я прошу тебя во имя твоей любви к детям" В одном варианте мифа о Внуке и Старухе, мать героя хочет забрать себе все сухожилия из убитого бизона. Вместо того, чтобы попросить мужа самой, она наставляет их маленького сына попросить их: "Когда твой отец приходит домой, и ты просишь его о чем-то, он всегда делает это. Я хочу, чтобы ты попросил его кое о чем".

Сын, когда говорит о своем отце, или обращается к нему, называет его иначе, чем дочь. Мужской вариант обращения к отцу - axe'; женский - masa'ka. Выражение «мой отец» сын произнес бы, как biru'pxe, а дочь - masa'ke. Однажды я вызвал взрыв веселья, обратившись к девушке - "di'rupxe co?" («Где твой отец?»). Это означало, что я принял ее за мальчика. Мне надо было спросить "di'sake co?". Между прочим, хотя само по себе слово biru'pxe не употребляется в прямом обращении, его уменьшительная форма biru'pxekyata («мой маленький отец») используется, хотя значение слова при этом меняется. Так называют друг друга мужчины, кто может похвалиться обладанием одной и той же женщиной, будь то жена или просто любовница. Так, Пятнистый Кролик, как уважаемый человек, имевший привилегии, закрутил любовь с женой Два Лица. Муж не обиделся на это, а стал относиться к герою, как к iru'pxekyata. Другая история рассказывает о двух мужьях, которые украли жен друг у друга, и таким образом, помирились, установив между собой такое же «родство». Иногда молодой человек, желавший получить священную силу более старшего, на время уступал ему свою девушку. Так, Серый Бык предлагал обладателю силы свою любовницу, а позже и жену. Раньше обладатель силы считался дядей Серого Быка по материнской линии, но после этого мужчины стали называть друг друга biru'pxekyata.

Само слово «отец» в языке Кроу имеет гораздо более широкое значение, чем в английском, это же относится ко многим другим родственным обозначениям. С этим соглашался и Лефорж, что истинное физиологическое потомство конкретного мужчины было сложно установить, да никто этим серьезно и не занимался. Взрослые любили детей в общем, и это чувство усиливалось близкими отношениями, независимо от того были они кровными родственниками, или нет. Так или иначе, словом «отец» кроме настоящего отца называли так же: дядю по отцовской линии, дядю отца по материнской линии, сына тетки по отцовской линии. Что касается родственных связей по замужеству, то муж тети и по материнской и по отцовской линии так же попадает в эту категорию.

Может показаться странным, что сына тетки по материнской линии, то есть, двоюродного брата, принадлежащего к тому же поколению, тоже записали в отцы. Это происходит от того, что все члены клана, в известном смысле, приравниваются друг к другу. По материнской линии этот самый двоюродный брат принадлежит к клану отца того, о ком говорят, поэтому его относят к той же категории. Я слышал, как Серый Бык в свои шестьдесят называл двадцатилетнего переводчика отцом.

Так же можно объяснить, почему отцом называли дядю отца по материнской линии. Языки Кроу и Хидатса – одни из немногих примитивных языков, в которых отсутствует слово, обозначающее дядю. Дядю по материнской линии называют просто «старшим братом». Но, как мы уже знаем, брата отца называют так же отцом. Можно установить следующую цепочку: старший брат отца = дядя отца (или отец дяди?) по материнской линии = старший брат; отцовский дядя по материнской линии = отцовский старший брат = отец.

Оба пола используют одни и те же слова для обозначения сестры отца, одно – когда обращаются к ней, второе – когда о ней говорят. Причем, даже корень этих двух слов различен. К тетке по отцовской линии обращаются как к матери или сестре матери - viz., i'gya'. Но выражение «Моя тетка по отцовской линии ушла» звучит как basbaxi'a kande'ky, в то время как «Моя мать ушла» будет masa'ke' kande'ky. Другими словами, индейцы игнорируют разницу кланов матери и тетки по отцовской линии, когда обращаются к ним, но учитывают эту разницу, когда говорят о них в третьем лице. «Теткой по отцовской линии» называют всех женщин из клана отца, которые принадлежат к его поколению или следующим поколениям. Это значит, что дочь isbaxi'a (это слово всегда употребляется с каким-либо … префиксом) будет так же называться isbaxi'a, одним и тем же словом в третьем лице называют сестру отца, дочь сестры отца, внучку сестры отца, и так далее, до бесконечности.

Если сравнивать с родственными сиуязычными племенами, становится понятно, что обращение к сестре отца, как к матери появилось не так давно. Раньше тетку по отцу называли иначе, чем мать с ее сестрами, как это делают сейчас Хидатса, и даже современные Кроу, когда говорят в третьем лице.

Есть так же одно общее слово для всех членов клана отца - a'sa'ke (множественное - a'sa'kua), но оно используется только в третьем лице. При прямом обращении оно заменяется соответствующим термином, в зависимости от пола того, кто говорит. Хотя здесь есть одно примечательное исключение. Когда Кроу молится солнцу, он обращается к нему "ma'sa'ka".

Отношения человека с людьми клана его отца имели очень большое практическое значение. К ним относились с большим уважением. Человек не мог идти впереди члена отцовского клана, если только он не сделал ему подарка, если процитировать Старую Собаку, то к ним относились, «как к святым людям». Иногда человек мог пригласить несколько или даже всех своих a'sa'kua на пир. Пока все они ели, гостя, сидящего ближе всех к двери, спрашивали: «Что ты дашь своему сыну?» Ответ формулировался, как молитва ради продолжения жизни: «Я видел во сне созревшие сливы и черемуху (chokecherries), и я хочу дать их юноше», иначе говоря «Пусть он доживет до следующего урожая слив и черемухи». Следующий a'sa'ke возможно предрек бы, что хозяин пира посчитает ку, или убьет врага. Другой мог увидеть очень старого человека и высказать соответствующее пожелание о долгой жизни хозяина. Когда все выскажутся, хозяин встает и говорит в ответ: «Если я посчитаю ку в следующем бою, я дам коня такому-то, если я увижу следующий урожай черемухи, я подарю одеяло такому-то…», и так далее.

Это считалось очень хорошим делом – устраивать пиры или одаривать своих a'sa'kua. Есть одна популярная история о четырех друзьях (или братьях), которые хотели завоевать уважение среди народа. Первый подверг себя самоистязаниям и голодному посту, чтобы получить откровение; второй постоянно молился Солнцу; третий сооружал палатки потения; четвертый - угощал и одаривал свой отцовский клан. Искатель видений очень скоро стал знаменитым и был убит, находясь на вершине славы. Солнцепоклонник достиг славы следующим и затем тоже был убит. Тот, кто устраивал палатки потения, дожил до нужного возраста, стал вождем и умер. Четвертый юноша дожил до глубокой старости, став великим вождем, его сила была больше всех. «И с тех пор мы угощаем свой отцовский клан».

Эти обязательства, однако, были обоюдными. Так же, как сын клана почитал, развлекал и обогащал своих a'sa'kua, они в ответ молились за его благополучие, праздновали его победы и делали ему рекламу. Если юноша достойно показал себя в военном походе, его a'sa'kua устраивали около его палатки небольшой танец и пели в честь него. Когда Желтый Хвост застрелил своего первого оленя, планировалось такое же празднество, но старые обычаи ломались, и эта идея не воплотилась в жизнь.

Часто, хотя это и не было обязательным, человек из клана отца дарил имя младенцу. Как правило, почетные имена восходили к одному из членов отцовского клана, а клички часто выражали не особенности самого их носителя, а какую-либо черту или абсурдное поведение человека из его отцовского клана. Как уже говорилось, это прежде всего относится к сыновьям Плохих Военных Почестей, и я знал два случая, как женщины давали насмешливые прозвища детям своего брата.

Эти хорошо укоренившиеся среди Кроу обычаи доказывают безоговорочно, что Кроу совсем не игнорировали своего отца и его родственников. Материнский клан – это лишь одна из родственных связей, законных, этических и душевных.

Но это еще не все. Хотя соревнования в военных подвигах устраивались между кланами и их потомством, соперниками могли быть сыновья, соответственно, двух разных кланов. Иногда сыновья людей определенного клана натравливались на сыновей родственного клана, например, сыновья Связанных В Узел противостояли сыновьям Тех, Кто Без Стрельбы Приносит Дичь.

Наиболее убедительно важность отцовского клана доказывает обычай «шутовского родства» (шуток между родственниками), начало которому, как рассказывают, положил Старик Койот. Согласно ему, те, и только те, у кого отцы принадлежат к одному клану, являются i'wat¬kusu'a, (ед. число: i'watkuce'), то есть «подшучивающими друг над другом». Иначе говоря, это сыновья и дочери мужчин одного клана.

У такого родства есть два аспекта – серьезный и шуточный. С одной стороны, i'watkusu'a позволялось безнаказанно подшучивать друг над другом. Например, человек обнаруживал фургон возле жилища своего i'watkusu'a, и ему не терпелось поменять местами задние и передние колеса. Пока хозяин не установит личность шутника, он не выказывал своего негодования – если им окажется i'watkusu'a, на него нельзя сердиться, можно только ждать случая, чтобы ответить ему тем же.

Один i'watkusu'a может высмеивать другого, который допустил оплошность, выставил себя в нелепом свете. Один хороший собой молодой человек женился на старой деве. Жена Огненной Ласки – его «шутовская родственница» бранила его: «Лучше бы ты взял в жены лягушку или мышь, или какого другого зверя, чем старую деву. Для чего она нужна?». Мужчина не отвечал, а только сидел и посмеивался. Человека могли высмеять за верность единственной жене, за то, что постоянно ходил в старой одежде, за то, что вернулся из военного похода без награбленного добра. Его могли оскорблять словами: «Ты плохой человек, и что бы ты ни делал, ты – плохой человек». Даже без видимой причины i'watkusu'a могли попрекать друг друга. Мужчина мог бросить женщине: «Ты сумасшедшая, ты распутная женщина!», а она – ответить ему в том же духе. Женщине могли сказать: «ты так некрасива, что ни один мужчина на тебя не позарится», «ты ни разу в жизни типи не поставила», «ты не вышила ни одного одеяла», «тебя постоянно крадут», «ты так ленива, что не шьешь мужу мокасины, и не вышиваешь для него».

Если человек совершает по-настоящему предосудительный поступок, его главные и первые судьи - его «шутовские родственники». И наоборот, его собственный клан будет защищать человека от общественного порицания. Шутовские родственники намеренно стараются пристыдить человека, публично высмеивая его проступок. Со стороны других членов племени такие насмешки и упреки неуместны. В некоторой степени прерогатива высмеивания распространяется и на детей родственных кланов, хотя это может привести к противоречию. Так Бычий Язык был из клана Новые Палатки, а его отец – из Толстых Палаток. Так как это родственные кланы, то все члены клана Бычьего Языка и в том числе его собственная дочь будут в «шутовском» родстве с ним. А это противоречит уважению отцовского клана. Очевидно, в таком случае признавалось лишь небольшое подшучивание.

Странный обычай разрешал людям обрезать прядь волос у своих i'watkuce'. Пострадавшему, так же, как и при похищении жены, отдавали хорошую лошадь. Ну а уж если человек потерял целую косу, он должен был получить четыре лошади в качестве возмещения. Согласно Одному Рогу, волосы отдавали вождю, чтобы тот украсил ими свой щит или боевую рубаху. Однажды двое i'watkusu'a Дымок и Волосатый спорили, кто больше сделал ку. Неожиданно Волосатый разозлился, отрезал длинную косу Дымка, а затем отдал ему свою лучшую лошадь. Сын Свистящей Воды однажды отрезал прядь волос у женщины, своей i'watkuce', он привязал ее к длинной палке и с песней прошел по лагерю. Двое сыновей этой женщины настаивали, чтобы она отомстила, и вот однажды она подкралась к нему сзади, когда тот сидел, и отрезала немного волос. Женщина устроила такое же представление. Она получила от того человека много подарков, а теперь отдала ему трех лошадей. После взаимного обрезания волос эти двое не шутили больше друг с другом.

Это считалось позором, если чьи либо волосы были обрезаны подобным образом, я слышал, что некоторые предпочли бы умереть, чем потерпеть такое унижение. Женщины «шутовские родственницы» никогда не обрезали друг у друга волос. Кроу, который спас соплеменника в битве, мог спасти человека и от такого «обрезания». Он подходил к жертве со словами: «Тогда-то и тогда-то я спас такого-то Кроу, а теперь я спасаю тебя». После этих слов насмешник оставлял свои попытки обрезать волосы.

Возвращаясь от отцовского клана к собственному. Оба пола обращаются к матери i'gya', а в третьем лице говорят о ней masa'ke'. Как уже говорилось, первое из этих слов относится так же и к теткам по отцовской и материнской линиям. В третьем лице так же, как мать, называют сестру матери, а тетка по отцу выпадает из этого списка. Эти два слова, обозначающие мать, так же применяются к супружеским связям – если брата отца называют отцом, то его жена автоматически становится матерью, а женщина обращается к матери своего мужа, как к своей матери.

Мать, как полагается, расточает свою любовь и заботу на своих детей, заступается за них, а оплакивает их с крайними проявлениями горя. Мать Пятнистого Кролика, по традиции, была главной плакальщицей. Когда ее сын был убит, она не похоронила его сразу, а носила тело с собой, когда племя переезжало, оставляя его неподалеку от лагеря. Каждый раз она наносила дополнительные раны на свои руки и голову. «Ее стенания разносились на весь лагерь, и все люди плакали».

Родителей называют словом ak'e' (или ak'se'). Сами же родители не имеют специального термина, когда говорят о своем ребенке, используется общее слово, означающее «дети», или скорее, «потомство» (dak',-rak'), так же называют и молодняк животных. К этому корню добавляется слово, обозначающее пол ребенка: bara'k' (e) означает "мой ребенок"; bara'k'-batse' - "мой сын"; bara'k'-bi'a - "моя дочь".

Когда родитель обращается к своему ребенку, он использует другое слово: iro'oce – «мой сын», xu'utse – «моя дочь». Логично, что так же называют детей не только их настоящие родители, но и те, кого приравнивают к ним. Человек, будучи «отцом» по отношению к детям своего брата, называет их iro'oce и xu'utse, а женщина использует эти же слова, обращаясь к детям своей сестры. Более того, так как сын сестры моего отца называется «моим отцом», этот кузен будет обращаться ко мне, как к сыну. Странная манера ставить родственника одного и того же поколения на поколение выше или ниже особенно впечатляет в раннем возрасте. Я слышал как четырехлетний мальчик Восход Солнца называл двухлетнюю девочку по имени Хороший Скунс своей дочерью. Я спросил его «dara'-k'bia co?» («Где твоя дочь?») Он сморщил и выпятил губы по направлению к Хорошему Скунсу, как это делают индейцы вместо того, чтобы указывать пальцем. На самом деле она была дочерью брата его матери, а он – сыном сестры ее отца.

Есть еще интересные примеры того, как Кроу устанавливают поколения. Брат моей матери и брат матери моей матери принадлежат к моему клану и возможно поэтому их называют моими старшими братьями – Кроу четко различают старших и младших братьев и сестер. Более того, каждый пол имеет свое название для этих родственников: biikya' – так мужчина обратился бы к старшему брату, дяде по материнской линии или брату бабушки по материнской линии; женский вариант этого слова - basa'are. Для младших братьев существует слово matsu'ka, причем для обоих полов. Так как дядя по материнской линии считается старшим братом, он, соответственно, считает сыновей своей сестры своими младшими братьями.

Сестры так же различаются по старшинству. Оба пола могут использовать любую из двух форм - basa'ka'ata или maku'kata – как «моя старшая сестра». Первая из них – это уменьшительное от «моя мать», а вторая, возможно – от слова maku' – бабушка, с языка Хидатса. Старшая сестра обращается к младшей xu'-utse, то есть так же, как родитель бы обращался к своей дочери. Старший брат в таком случае говорит basa'tsi'ita, то есть то же, что сказал бы дядя по материнской линии, обращаясь к своей племяннице. В третьем лице свою младшую сестру девушка называет baso'oka.

Все эти термины применяются к людям собственного клана, а в общем человек, мужчина или женщина, говорит о своих родственниках, кровных или одного с ним клана - bacbatse' – «мои мужчины» и bacbl'a – «мои женщины». Близких родственников оба пола выделяют словом baku'pe (это форма первого лица, в третьем лице - aku'pe). Причем, четкой границы близости родства здесь нет. Некоторые утверждают, что так можно называть детей сестры матери или брата отца. Другие говорят, что aku'pua – это братья и сестры, у которых хотя бы один общий родитель. Плоская Спина зашел еще дальше – он ограничил этих родственников только братьями и сестрами, у которых оба родителя – общие. Как бы там ни было, можно обозначить кровное родство соответствующими приставками, например, isbi'a t'a'tse – «его прямая сестра»; aku'pta/re – «его настоящая сестра».

Отношение друг к другу, как к родным сестрам и братьям, выражает дух взаимопомощи между всеми членами клана. Сестры помогают друг другу, как жены одного мужа, и совместно делают мокасины или вышивку для своих братьев. Чаще всего братья невесты забирают себе лошадей, отданных за нее.

Крепость уз между братьями трогательно описана в одной истории. Товарищи вынуждены были оставить раненого воина. Он умолял своего младшего брата уйти с остальными, чтобы заботиться о родителях. «Юноша уже отправился, но все же вернулся к своему брату. Вместо того, чтобы идти дальше, он начал плакать: «Если я оставлю брата, пока он еще жив, я никогда не забуду этого. Я не пойду, я останусь с ним». Тогда его товарищи дали ему оружие, и он вернулся, чтобы помочь раненому.

Старший брат был символом защиты, поэтому глашатай, воодушевляя лагерь перед битвой, представлял человека, отличившегося доблестью, защищая свой народ, как старшего брата. Так же мы знаем, что Держит Хвост «всегда дарил своему брату всевозможные подарки, так как любил его». А когда его брата (по имени Size-of-iron) убили, он устроил один из последних у Кроу Танцев Солнца в его честь. Для старшего брата очень важна была честь и слава младшего.

На собрании военного общества Маленький Заяц отказался от трубки, выкурив которую, он должен был стать безрассудным храбрецом. Но его собственный старший брат схватил его за волосы и заставил прикоснуться к трубке. «Он желал мне смерти», - сказал мне Маленький Заяц, - «вот почему он хотел, чтобы я выкурил трубку». Это, однако, не означало враждебного отношения со стороны брата, а лишь желание, чтобы член его клана стал великим человеком.

Связь между родными братьями и сестрами так сильна, что кровная сестра местного тирана Одноглазого не избежала грубой брани в его адрес за обиду, нанесенную ее мужу. Это действительно невероятная ситуация, так как в норме брат и сестра, несмотря на всю свою любовь друг к другу, не могут свободно общаться, когда становятся взрослыми. Достигнув половой зрелости, они могут обращаться друг к другу только в случае крайней необходимости, но никогда – болтать друг с другом, или даже просто находиться вместе (наедине). Если мужчина заходит в дом своего названного брата, и застает там свою сестру одну, он уходит тотчас, как только сообщит важную информацию, с которой он пришел. Лефорж, так же приметивший это табу, добавляет, что даже в наши дни, когда брат и сестра едут в одном фургоне, сестра не сядет рядом с братом, а удовольствуется лавкой позади фургона. Хотя, это правило, по-видимому, более общее – когда двадцать лет назад мне пришлось вести фургон с индеанкой и ее детьми, женщина выбрала для себя то же место.

Несмотря на такое табу, сестра часто оказывала давление на мужчину, отговаривая его жениться на женщине, которая ей не нравилась, или даже могла заставить его развестись с женой, которую не одобряла.

Дедушки и бабушки, и с материнской, и с отцовской сторон называются одинаково – и в первом, и в третьем лице. Дедушку мальчики называют axe'-isa^e, а девочки masa'k-isa"ka; говоря о нем в третьем лице они бы сказали, соответственно, miru'px-isa^ke и masa'kisa"ke. Все эти слова – простые комбинации слова «отец» и «старый человек». Для обозначения бабушки есть одно слово – и для обоих полов, и для первого и третьего лица - masa'ka'are. Легко понять, что оно состоит из слов «мать» и «старая женщина». Вышеупомянутые термины применяются и к другим родственникам их поколения – брату дедушки, сестре бабушки или тетке матери с отцовской стороны. И можно на выбор называть брата своей бабки по матери либо дедушкой, ориентируясь на его поколение, либо старшим братом, учитывая его клановую принадлежность.

Это довольно странно, но дедушки и бабушки не имеют специального слова, чтобы обращаться к своим внукам, они используют те же слова, что и родители - iro'oce – для мальчиков и xu'utse – для девочек. Хотя, говоря в третьем лице, они используют слово bacbapi'te – мой внук. Герой популярной сказки зовется Внуком Старой Женщины, но она всегда обращается к нему «сын». Так же ребенка может назвать словом bacbapi'te его тетка по отцовской линии. И в этом есть логика, так как сын этой женщины будет приходиться «отцом» данному ребенку (ее племяннику). То есть, если кузин поднимается на поколение выше, то его мать, соответственно, будет на два поколения старше.

Бабушки и дедушки иногда берут на воспитание своих внуков. Лефорж утверждает, что это укоренившийся обычай, когда молодая пара «дарит» своего первенца родителям мужа, как только того отнимут от груди.

Способ обращения к супругу (супруге), или упоминания о нем в третьем лице, в некоторой степени, зависит от стабильности брака. Слова «мой муж» (batsire') и «моя жена» (bu'a) никогда не используются при прямом обращении. Если брак постоянный, супруги обращаются друг к другу по имени или словом he'ha. В одной легенде, молодой человек насилует бизониху, застрявшую в грязи, и уходит. Она после этого рождает мальчика, и когда тот вырастает, оба отправляются на поиски его отца. Они приходят в лагерь, и женщина-бизониха приказывает своему сыну называть своего случайного любовника отцом. Мужчина спрашивает: «Почему я твой отец?». Мальчик приводит его к своей матери, а та укоряет своего любовника: «Как ты не узнаешь своего сына? Индейцы знают всех своих детей – это обычай». «Это так, но я не женат, и не знаю этого ребенка». Она напоминает ему об их мимолетной встрече и добавляет: «ты сказал he'ha». Человек, подумав немного, вспоминает, как он полюбил корову и назвал ее he'ha. После этого он берет женщину-бизониху в свое жилище, и они благополучно женятся.

Если брак непрочен, то, обращаясь к сожителю и говоря о нем, используют указательные местоимения. Но, кажется, они используются не только в таких союзах. Так жена моего информатора всегда говорила о нем «тот старый человек».

Здесь, по-видимому, допускаются разные варианты. Более того, это название может распространяться не только на супругов. Так мужчина может называть словом he'ha не только свою жену, но и ее сестру, пока та остается на правах его потенциальной жены. Если она выходит замуж за другого, к ней надо обращаться по имени, а в третьем лице говорить о ней «жена такого-то». Женщина может называть своего мужа hira' вместо he'ha, а так же baru'aritse. В третьем лице она может называть его «отец мальчика».

Вот несколько слов, происхождение которых легко установить. От u'a - «его жена» (bu'a – «моя жена») получается слово bu'aka, «жена моего брата» «жена брата моей матери», причем звук «a» на конце меняется на «e» в третьем лице. Так же дозволяется называть свою невестку или тетю по имени. Женщина так же может обращаться по имени к мужу своей сестры или брату своего мужа. Если он старше, его можно назвать старшим братом, если младше – то младшим братом или даже сыном. В третьем лице «брат моего мужа» звучит как bactsite'. Мужчина называет младшую сестру своей жены bu'a-karicta – «моя младшая жена», а старшую сестру bu'a-wa-ise' – «старшая моей жены».

Человек ведет себя крайне фамильярно с женой своего брата или члена его клана. Так же он ведет себя по отношению к сестре жены – здесь его права доходят до крайности, например, он может задрать ее юбку, чтобы показать всем ее наготу, но и она в ответ может отколоть такую же шутку. В 1916 году я провел немало времени в лагере одного моего информатора, он постоянно ласкал, приставал и поддразнивал младшую сестру своей жены, которая отвечала ему тем же. Они нисколько не стеснялись ни жены, ни меня, ни взрослого сына от предыдущего брака. Только человек исключительной праведности не воспользовался бы такими правами по отношению к своей сводной сестре. Но с другой стороны, Серый Бык поступил правильно, прекратив такое поведение, когда сестра его жены вышла замуж за другого. Ему разрешалось разговаривать с ней, но он больше не шутил и не заигрывал с ней. Линдерман утверждает, что для этих случаев есть настоящее табу, вплоть до запрета разговаривать.

Человек ведет себя очень осмотрительно в присутствии своего «брата в законе» (brother-in-law), к которому он обращается словом ba'aci, а в третьем лице называет его bara'ace. Под эту категорию попадают муж сестры, брат жены и брат матери жены, так как дядя по материнской линии считается старшим братом. Двое названных братьев должны относиться друг к другу чрезвычайно дружелюбно и обмениваться подарками. Они могут беседовать на отвлеченные темы, но ни при каких условиях не должны обмениваться непристойными замечаниями в адрес друг друга. Видимо, нет запрета рассказывать миф эротического содержания в обществе своего названного брата, хотя по Лефоржу, это - серьезное нарушение правил приличия. Родственные связи и табу, основанные на них, могут продолжаться даже после того, как брак, на котором они основаны, расторжен. С другой стороны, принятие в общество может названного брата превратить в «сына». Существует разница между родным братом жены и другими ее родственниками, которых называют тем же словом. Ее родные братья пользуются наибольшим уважением, а по отношению к остальным допустимо некоторое подтрунивание, особенно на военные темы. Так Белый Человек Бежит За Ним женился на одной из клановых (т. е. не родных) сестер Старой Собаки, и оба мужчины в шутку говорили друг другу: «Ты никогда не был в военном походе». Таким же образом Серый Бык обычно подшучивал над Ругающим Медведя, который боялся ему ответить тем же из-за его воинского авторитета.

Но даже между такими далекими родственниками, как названные братья, недопустимы шутки и намеки эротического содержания. Однажды я играл роль названного брата Руки Вокруг Шеи, но, обращаясь к нему, неправильно произнес слово, так, что можно было подумать, что я намекаю на гениталии моего информатора. Он, в соответствии со своей ролью, легонько толкнул меня. Даже посторонние люди уважают это табу. Человек прерывает свое непристойное замечание в адрес другого, если внезапно вошел названный брат его «жертвы». Если говорящий не знает об этом, то его сосед должен предостеречь его, иначе человек, которому адресована непристойность, сам поправит шутника. Тот сразу же прекращает сквернословие и чувствует себя так, будто ему сделали серьезный выговор. Если один хочет посмеяться над другим в присутствии родственника его жены, то сперва этого названного брата просят удалиться. Иначе он ударит шутника, за то, что тот отпускал свои комментарии в его присутствии. А если названный брат этого не сделает, то тот, над кем пошутили, говорит ему: «Ударь его, или я ударю тебя».

Между названными сестрами соответствующих обычаев нет. Они не подшучивают друг над другом и могут называть друг друга по имени, либо старшая обращается к младшей – «дочь», а та в ответ называет ее «старшей сестрой» (maku'kata). Если они примерно одного возраста, они обращаются друг к другу hi'ra – этим словом называют любую женщину-товарища. В третьем лице «сестра моего мужа» - baku'a; «жена моего брата» - basbi'akaricta, т. е. «моя младшая сестра». Женщина делает подарки жене брата. Она же не терпит неверности со стороны своей названной сестры, и после ссоры с ней может вынудить брата на развод.

В своем собственном поколении у мужчины есть такие родственники, которых следует избегать – это жены братьев его жены. Например, Медвежий Журавль имел сына Старого Журавля и дочь, выданную замуж за Птицу. Птица и жена Старого Журавля никогда не разговаривали. Они были друг для друга uce' (множественное usu'a) – общее выражение для всех табуированных родственников. Лефорж рассказывает характерную историю. Однажды он решил пофлиртовать с женщиной, но только он накинул на нее одеяло и похлопал по плечу, как обнаружилось, что это жена его названного брата. Приемная мать Лефоржа заставила его в качестве компенсации подарить оскорбленному мужу женщины красивую рубаху.

Нет никаких ограничений на общение женщины и ее названных родителей (т. е. свекор, свекровь). Она обращается и относится к ним как к своим собственным родителям. Говоря о них, она называет их родителями, либо говорит: «мой старый человек», «моя старая женщина».

С другой стороны, четкое табу запрещает мужчине любые разговоры или близкий контакт с матерью жены или ее бабушками. Так же и женщина никогда не заводит разговор с мужем своей дочери или внучки, и даже не смотрит на него. Если имеется несколько жен, не родных друг другу, это правило распространяется на всех их матерей и бабушек. С другой стороны, ему должен подчиняться не только сам муж, но и его братья, по-видимому, к более далеким родственникам это не относится. Мужчина даже не может произносить слово, которое входит в имя его тещи, и если верить Лефоржу, то и она не произносит имени своего названного сына. Теоретически среди usu'a должен быть и отец жены, но этот запрет явно менее силен.

В 1907 мне довелось испытать на себе этот запрет. Я был в палатке Дэвида Стюарта, моего переводчика, и хотел разузнать у его тещи, в какие игры играли во времена ее молодости. Хотя она находилась всего в нескольких футах, Стюарт не спрашивал ее напрямую, а задавал вопрос своей жене, чтобы та повторила его своей матери, а затем так же повторила мужу ее ответ. В 1910 году Джеймс Карпентер не разговаривал с матерью и бабушкой своей жены, и не произносил слова «писать», «отмечать», так как имя его тещи («названной матери») было Пишет Откровенно. В 1931 он все еще придерживался этих табу. Даже человек с большей частью белой крови должен придерживаться этого обычая, из уважения к чувствам старой женщины. С другой стороны, любые табу, касающиеся отца жены, потеряли вес. Карпентер, со всем своим уважением к старым племенным обычаям, беседовал со своим тестем («названным отцом») по имени Женщина Флетхэд уже в 1914 году. Так же разрешалось произносить его имя, хотя в его присутствии это было бы невежливо. Тем не менее, даже в наши дни зятья Карпентера не разговаривают с ним более, чем это требуется.

Описанные выше табу не следует расценивать, как проявление враждебности, но как крайнюю степень уважения. Хотя табу можно отменить с помощью ценного подарка. Если человек подарил две-три лошади одному из родителей жены, запрет можно частично снять, а один информатор говорил, что для этого достаточно ста долларов. Более того, чаще всего, традиционное правило отменяется со смертью жены, тогда ее мать может освободить мужчину от всех запретов, обратившись к нему: «сын». В таком случае он относится к ней, как сын, и даже если он женится в другой раз, это отношение сохраняется. Бывшему зятю так же допускается сделать первый шаг.

В процедуре отмены табу возможны вариации. Иногда табу сохранялось, несмотря на сделанные подарки. Серый Бык однажды подарил лошадь своему тестю, а другую – теще, но после этого ему разрешалось говорить только с последней. Этот же информатор дал своему зятю Желтая Бровь одну-две лошади, произнеся при этом формулу: «И тебя я сделаю своим ребенком». С тех пор он разговаривал с Желтой Бровью и курил с ним, так, будто тот был его собственным сыном. Но жену Серого Быка это соглашение не затронуло.

Смерть супруга или развод, по-видимому, влияли на табу, касающиеся родственников. Дочь Молодого Журавля вышла замуж за Кузнечика – сына Серого Быка. Когда молодая женщина умерла, ее мать сказала Серому Быку о своих намерениях, чтобы тот подготовил сына, затем она подарила вдовцу жеребца, поговорила с ним, и дальше относилась к нему, как к сыну, жила вместе с ним и заботилась о его дочери. Это выглядит странно, но хотя Кузнечик мог свободно разговаривать со своей тещей, его родные братья Белое Бедро и Отрезает были лишены такой возможности. Они больше не избегали ее, но не говорили с ней только по крайней необходимости. Серый Бык сказал мне, что со смертью его последней жены он больше не избегал жен всех ее «братьев». «Моя жена была причиной, почему я не говорил с ними, а теперь, когда она ушла, я говорю с ними». Но в этом он не был последователен, так как по-прежнему избегал жен родных братьев своей жены и близких родственников, приравненных к братьям. Здесь опять степень близости родства определяет поведение. Этот же информатор был женат пять раз. После развода он прекращал избегать мать своей прежней жены.

Осуждение неподобающего отношения к теще настолько сильно, что фантазия индейцев равнин, обыгрывая эту идею, переворачивает все с ног на голову. В сказке Кроу, которую так же рассказывают Пауни и Ассинибойн, охотник мочится и спрашивает свой член, видит ли тот бизона. Тот отвечает утвердительно и постоянно повторяет свой ответ, угрожая продолжать до тех пор, пока его не коснется теща. Теща соглашается помочь своему зятю в его затруднительном положении. Еще более характерна сказка Кроу (и Арапахо), в которой Старик Койот умело убедил мать своей жены сопровождать его в военном походе и подговорил сообщника, чтобы запугать ее и заставить отдаться трикстеру.





Перевод Н. Крекер

















Hosted by uCoz